Мы в гробу того видали, кто нас пьяницей назвал. На свои мы деньги пили - нам никто не подавал.
Однажды мама позвала меня и таинственно произнесла:
— А посмотри, кто к нам пришёл!
На высоком порожке между кухней и комнатой сидел он. Он был чёрным с белыми усами и манишкой, в белых носочках и преисполнен собственного достоинства. Я протянула руку к его голове, и он благосклонно принял мою неуклюжую попытку его погладить.
Так в моей жизни появился Кот.
Сейчас я понимаю, что наверное он был котёнком. Но мне он показался таким большим. Мы росли вместе, и для меня он не изменился, от самого начала, до самого конца, когда он однажды ушёл и больше не вернулся. В доме стало пусто.
Это был деревянный частный дом со ставнями, печкой, подпольем и ведущей в него дыркой в полу, пропиленной отцом специально для Кота. Мы скучали. По случаю лета двери и окна были открыты настежь. И вот однажды в двери по-хозяйски зашёл он. Пыльно-серый, полосатый, с широкой мордой на которой сурово мерцали зеленью глаза. Он обошёл дом, запрыгнул на диван и развалился там. Я протянула руку к его голове, и он благосклонно принял мою попытку его погладить.
Так у нас появился Кот Второй.
Он прожил с нами долго. Он уходил на обход своих территорий и мог пропадать сутками. Он отморозил оба уха, и они свернулись и повисли. Он приходил со свежими ранами и отлёживался. Но однажды не вернулся и он. Я плакала, а мама сказала, что хватит пока с неё кошек.
Я уехала, а когда вернулась с порога на меня смотрело чудо.
Чудо звали Тишка.
Тишка был пушист, чёрно-полосат и крайне любопытен. Стоило чему-нибудь зашуршать, как он тут же настораживал свои огромные уши и бросался на разведку. "Ухолокаторы" — смеялся отец. Протянутую руку он хлопнул лапой, прикусил, обнюхал и в итоге благосклонно принял мою попытку его погладить.
Время шло. Тишка превратился в Тихона. Детская пушистость сменилась озабоченной всклокоченностью. Дела уличные требовали всё больше времени, и Тишку мы видели только за едой. Он приходил всё реже. А потом он не пришёл совсем.
Мама говорит, что это из-за Муси. Тихон ещё наведывался домой, когда во дворе под кустом смородины поселилась Муся. Она сидела там и пикала. Она была трёхцветная, бело-рыже-чёрная. Один глаз обведённый рыжим был хитрым-прехитрым. Другой был обведён чёрным, и драматические актрисы душу продали бы за такой макияж, ибо в этом глазе была вся скорбь еврейского народа. И кошка об этом прекрасно знала. Она скромно пикала из-под куста, взывая к жалости и состраданию, и мама не выдержала.
Так у нас появилась Муся.
Она ласкалась и напрашивалась на погладить. А ещё я никогда не видела кошки более убитой в детей. Мы определяли, что она беременна по непередаваемо счастливому выражению трёхцветной мордочки с розовым носиком, а когда она кормила котят, хотелось забеременеть и родить самой, чтобы проверить, действительно ли это такое счастье - дети.
Её дочь, Плюша, не разделяла идеалов матери и частенько спихивала своё потомство на бабушку. Плюша была неприметной, серовато-рыжеватой, никто её не взял, и она осталась у нас. Но зато она была необычайно мягкой, плюшевой и ласковой и попытки приласкать принимала более чем благосклонно...
Они обе прожили длинную счастливую жизнь у моих родителей. А я уехала. Уехала, прихватив Мусину дочь, которой дала имя Муха. Муха была игривой и шкодливой. От матери ей досталась белая грудка и умильный розовый носик, а также сообразительность и умение извлекать пользу из любых ситуаций. Она очень хотела, чтобы её хвалили. Стоило нам собраться на выход, как она стремглав мчалась на горшок и срочно делала все свои дела. Конечно её хвалили и гладили и меняли горшок и вообще опаздывали, но раздражения не чувствовали, нет. Я увезла её в другой город, и там она убежала. Убежала накануне отъезда на море. Искать было некогда и некому. Я всё надеюсь, что её приютил кто-то, ведь она была очень хорошенькой кошечкой...
Довольно долго у меня никого не было. Но однажды в подъезде обнаружилась уже взрослая сиамская кошечка. Она смирно сидела под дверью и на попытку погладить стеснительно вытянула шею, подставляя голову под руку. Муж поворчал, но пустил. Она прожила с нами пять лет. Мурчала нам. ерезагружала компьютер лёгким манием хвоста. Сидела на окне, выглядывая птичек, и подвигая меня на поэтические подвиги
И даже графические, но их я не покажу. ибо утрачены
И вот однажды мы снова решили переезжать. Я уехала вперёд и с нетерпением ждала приезда прочих членов семьи, как вдруг мне позвонил муж и сказал... Я не знаю, почему понадобилось так срочно её усыпить. Она не жаловалась, не спала под ванной или ещё в каком-то необычном месте, была спокойна и адекватна.
Иногда я думаю, что ему просто не хотелось морочиться, оформлять кучу бумажек и везти её с собой.
Я верю в людей. Я надеюсь, что так действительно было лучше. Что она не мучалась. Что она ушла во сне. Я скучаю...
В новой квартире было пусто. совсем пусто. Я хотела кошечку. Двух. И они появились. Кошечки, Руша и Флоссия
Я думала, две кошки - это предел. Но нет предела счастью. Планируя совместную жизнь с любимым человеком, мы смеялись, что четыре котика - это ужас как много. Два моих и два его и уже много. Судьба улыбнулась, глядя на нас, и не за долго до отъезда к нам пришла кошечка. Чёрная, маленькая, изящная. Беременная. Успешно замаскировав её под двух других таких же чёрных в котовозке, мыпо поддельным документам контрабандой вывезли её из одной области в другую, и она родила нам очаровательных котят. Пока мы привыкали к мысли, что у нас не четыре, а пять кошек и подозревали, что не пять, а таки семь (потому что как отдашь эту милоту?), в дверь вальяжно вошёл и развалился восьмой кот.
И вот, сейчас по квартире рассеяно восемь котов и кошек. Кто-то диковат и пуглив и в руки идёт исключительно по собственной прихоти. Кто-то ручной-ручной и занеси руку - он рухнет на пол, подставляя пузик и приготовится мурчать. Иной раз идёшь по коридору и напоминаешь себе, что ты - джентельмен и кошку надо называть кошкой, даже если ты споткнулся об неё в темноте. И в коридоре стоит неподъёмный мешок с кормом, а шерсть давно уже приправа и элемент интерьера.
Но я счастлива, как никогда.
С днём котиков.
— А посмотри, кто к нам пришёл!
На высоком порожке между кухней и комнатой сидел он. Он был чёрным с белыми усами и манишкой, в белых носочках и преисполнен собственного достоинства. Я протянула руку к его голове, и он благосклонно принял мою неуклюжую попытку его погладить.
Так в моей жизни появился Кот.
Сейчас я понимаю, что наверное он был котёнком. Но мне он показался таким большим. Мы росли вместе, и для меня он не изменился, от самого начала, до самого конца, когда он однажды ушёл и больше не вернулся. В доме стало пусто.
Это был деревянный частный дом со ставнями, печкой, подпольем и ведущей в него дыркой в полу, пропиленной отцом специально для Кота. Мы скучали. По случаю лета двери и окна были открыты настежь. И вот однажды в двери по-хозяйски зашёл он. Пыльно-серый, полосатый, с широкой мордой на которой сурово мерцали зеленью глаза. Он обошёл дом, запрыгнул на диван и развалился там. Я протянула руку к его голове, и он благосклонно принял мою попытку его погладить.
Так у нас появился Кот Второй.
Он прожил с нами долго. Он уходил на обход своих территорий и мог пропадать сутками. Он отморозил оба уха, и они свернулись и повисли. Он приходил со свежими ранами и отлёживался. Но однажды не вернулся и он. Я плакала, а мама сказала, что хватит пока с неё кошек.
Я уехала, а когда вернулась с порога на меня смотрело чудо.
Чудо звали Тишка.
Тишка был пушист, чёрно-полосат и крайне любопытен. Стоило чему-нибудь зашуршать, как он тут же настораживал свои огромные уши и бросался на разведку. "Ухолокаторы" — смеялся отец. Протянутую руку он хлопнул лапой, прикусил, обнюхал и в итоге благосклонно принял мою попытку его погладить.
Время шло. Тишка превратился в Тихона. Детская пушистость сменилась озабоченной всклокоченностью. Дела уличные требовали всё больше времени, и Тишку мы видели только за едой. Он приходил всё реже. А потом он не пришёл совсем.
Мама говорит, что это из-за Муси. Тихон ещё наведывался домой, когда во дворе под кустом смородины поселилась Муся. Она сидела там и пикала. Она была трёхцветная, бело-рыже-чёрная. Один глаз обведённый рыжим был хитрым-прехитрым. Другой был обведён чёрным, и драматические актрисы душу продали бы за такой макияж, ибо в этом глазе была вся скорбь еврейского народа. И кошка об этом прекрасно знала. Она скромно пикала из-под куста, взывая к жалости и состраданию, и мама не выдержала.
Так у нас появилась Муся.
Она ласкалась и напрашивалась на погладить. А ещё я никогда не видела кошки более убитой в детей. Мы определяли, что она беременна по непередаваемо счастливому выражению трёхцветной мордочки с розовым носиком, а когда она кормила котят, хотелось забеременеть и родить самой, чтобы проверить, действительно ли это такое счастье - дети.
Её дочь, Плюша, не разделяла идеалов матери и частенько спихивала своё потомство на бабушку. Плюша была неприметной, серовато-рыжеватой, никто её не взял, и она осталась у нас. Но зато она была необычайно мягкой, плюшевой и ласковой и попытки приласкать принимала более чем благосклонно...
Они обе прожили длинную счастливую жизнь у моих родителей. А я уехала. Уехала, прихватив Мусину дочь, которой дала имя Муха. Муха была игривой и шкодливой. От матери ей досталась белая грудка и умильный розовый носик, а также сообразительность и умение извлекать пользу из любых ситуаций. Она очень хотела, чтобы её хвалили. Стоило нам собраться на выход, как она стремглав мчалась на горшок и срочно делала все свои дела. Конечно её хвалили и гладили и меняли горшок и вообще опаздывали, но раздражения не чувствовали, нет. Я увезла её в другой город, и там она убежала. Убежала накануне отъезда на море. Искать было некогда и некому. Я всё надеюсь, что её приютил кто-то, ведь она была очень хорошенькой кошечкой...
Довольно долго у меня никого не было. Но однажды в подъезде обнаружилась уже взрослая сиамская кошечка. Она смирно сидела под дверью и на попытку погладить стеснительно вытянула шею, подставляя голову под руку. Муж поворчал, но пустил. Она прожила с нами пять лет. Мурчала нам. ерезагружала компьютер лёгким манием хвоста. Сидела на окне, выглядывая птичек, и подвигая меня на поэтические подвиги
И даже графические, но их я не покажу. ибо утрачены
И вот однажды мы снова решили переезжать. Я уехала вперёд и с нетерпением ждала приезда прочих членов семьи, как вдруг мне позвонил муж и сказал... Я не знаю, почему понадобилось так срочно её усыпить. Она не жаловалась, не спала под ванной или ещё в каком-то необычном месте, была спокойна и адекватна.
Иногда я думаю, что ему просто не хотелось морочиться, оформлять кучу бумажек и везти её с собой.
Я верю в людей. Я надеюсь, что так действительно было лучше. Что она не мучалась. Что она ушла во сне. Я скучаю...
В новой квартире было пусто. совсем пусто. Я хотела кошечку. Двух. И они появились. Кошечки, Руша и Флоссия
Я думала, две кошки - это предел. Но нет предела счастью. Планируя совместную жизнь с любимым человеком, мы смеялись, что четыре котика - это ужас как много. Два моих и два его и уже много. Судьба улыбнулась, глядя на нас, и не за долго до отъезда к нам пришла кошечка. Чёрная, маленькая, изящная. Беременная. Успешно замаскировав её под двух других таких же чёрных в котовозке, мы
И вот, сейчас по квартире рассеяно восемь котов и кошек. Кто-то диковат и пуглив и в руки идёт исключительно по собственной прихоти. Кто-то ручной-ручной и занеси руку - он рухнет на пол, подставляя пузик и приготовится мурчать. Иной раз идёшь по коридору и напоминаешь себе, что ты - джентельмен и кошку надо называть кошкой, даже если ты споткнулся об неё в темноте. И в коридоре стоит неподъёмный мешок с кормом, а шерсть давно уже приправа и элемент интерьера.
Но я счастлива, как никогда.
С днём котиков.
-
-
02.03.2015 в 00:35-
-
02.03.2015 в 11:38