Вин снова огляделся.
Странно, только что вокруг было много людей. Он точно помнил, они были. И тот разговорчивый блондин с соседнего места, и та кудрявая дама через проход, и та пара с младенцем за два места дальше.... А теперь на дороге пусто.
И откуда она взялась, эта дорога, огороженная полуметровым металлическим поручнем, ровная и блестящая только что уложенным покрытием, манящая...
Вин ещё раз оглянулся — никого. Вдалеке колебались маревом еле видимые башни города. Они почти сливались с голубоватой дымкой, и так хотелось разглядеть их поближе. Вин оглянулся снова, повинуясь неясному беспокойству. Что не так?
Небо. Солнце. Облака. Дорога. Ограда. Скала.
Скала? Да скала за оградой, ну и что?
Вин отвернулся, разглядывая высотки, теряющиеся в голубоватом мареве. На краю поля зрения мелькнуло что-то белое, и Вин обернулся. Со скалы падало что-то, стремительно превращаясь в человеческий силуэт с раскинутыми руками и ногами. Вин и рта не успел раскрыть, как понял, что уже перелезает через ограду и вытягивает руки в тщетной попытке поймать... высота-то какая...
...Стюардесса предлагает паре с ребёнком сок, но они отказываются. Громкий звук и упругий, холодный удар в лицо, он усвпевает понять, что самолёта вокруг больше нет, холод и темнота...
К шеху! Он выбрасывает нежданное воспоминание из головы вытягивая руки. Жёсткий удар по рукам, пальцы намертво сжавшиеся на белой ткани рубашки — лишь бы выдержала, — треск, холодный пот — не выдержала — и облегчение, швы прочнее... Вин сидит на асфальте дороги держа в руках нежданную добычу. Черноволосую, Белокожую...
— Рие... — Память просыпается как взрыв. Тёмные глаза. Тонкие пальцы. Мучительно-сладкий стон. «Я вернусь, малыш. Только дождись...».
Вин стирает с носа Рие белый налёт.
— Рие!
Тёмные глаза открываются
— Вин..
Откуда-то Вин знает — больше они не расстанутся...